Сначала на главного редактора газеты «Гардиан» Алана Расбриджера давили, требуя вернуть компетентным органам или уничтожить секретные материалы Эдварда Сноудена, доставшиеся редакции. Затем 20 июля в газете под наблюдением экспертов из Правительственного штаба по коммуникациям (GCHQ) был уничтожен ряд жестких дисков, на которых предположительно хранились материалы Сноудена. Потом в минувшее воскресенье в транзитной зоне (символ эпохи!) лондонского аэропорта Хитроу был на 9 часов задержан Дэвид Миранда — деловой (и не только, как теперь модно) партнер Гленна Гринвальда, основного автора текстов по мотивам утекших от Эдварда Сноудена секретных материалов, живущего, кстати, в Бразилии. Правовая основа задержания оказалась сомнительной до такой степени, что заместитель пресс-секретаря Белого дома Джош Эрнест заявил: трудно себе даже представить, чтобы американцы повели себя таким же образом. Алан Расбриджер, возглавляющий «Гардиан» с 1995 года, в своей колонке написал, что угроза свободной журналистике — реальная, и она только растет, скоро у журналистов не будет возможности иметь свои конфиденциальные источники: «По крайней мере, теперь репортеры знают, что надо держаться подальше от транзитной зоны Хитроу». Правительственные чиновники, давившие на Расбриджера и встречавшиеся с ним, дали понять, что могут вынудить «Гардиан» прекратить публикации досье Сноудена через суд.
И вот это самый интересный момент во всей истории. Он касается не только суда, но и границ, где начинается настоящая национальная безопасность и заканчивается свобода печати. Границ, где общественный интерес вступает в противоречие с интересами, скажем, борьбы с терроризмом. Он касается моральных основ журналистики и ее работы на общее дело, respublica.
Пока материалы Сноудена вполне очевидным образом представляют общественный интерес: граждане имеют право знать, где и как спецслужбы нарушали закон. Для госорганов Сноуден — предатель. Но это не имеет отношения к общественному интересу, это вопрос корпоративной этики государственных структур, ее нарушения, вопрос межгосударственных отношений — если речь идет о выдаче «нарушителя конвенции». Что характерно, Россия, оставив у себя Сноудена лишь для того, чтобы разыграть с Америкой комбинацию из трех пальцев, на самом деле сочувствует американской администрации. О чем недавно и заявил Дмитрий Медведев, выразившийся в том смысле, что надо делать так, чтобы Россия не порождала собственных сноуденов.
В принципе, с точки зрения общественного интереса безразлично, плохи или хороши Джулиан Ассанж или Эдвард Сноуден. Безразличны и их мотивы — хотят ли они прославиться, или действуют по убеждениям (обычно эти интенции совпадают). Важен результат. А легальные средства массовой информации на то и существуют, чтобы решать, до какой степени публикация секретных материалов соответствует или не соответствует общественному интересу, национальной безопасности и проч.
История — не указ спецслужбам и правительствам мира. Они не учатся ни на своих ошибках, ни на чужих. Главный прецедент, судебный, кстати говоря, уже состоялся. Это решение Верховного суда США по публикациям в «Нью-Йорк таймс» в 1971 году секретного досье по вьетнамскому вопросу, Pentagon Papers, которые передал прессе бывший сотрудник «Рэнд Корпорэйшн» и аппарата советника по национальной безопасности Генри Киссинджера Дэниэл Эллсберг. Он сделал это в соответствии со своими политическими убеждениями и представлениями о том, что такое общественный интерес. По решению Верховного суда, приостановка публикаций означала бы нарушение первой поправки к Конституции США. Никакого вреда текущим военным операциям во Вьетнаме публикации не наносили, а документы… Документы, по сути, признал суд, принадлежат обществу, а не чиновникам. Первая поправка не позволяет правительству ограничивать свободу слова ради интересов безопасности. Национальный интерес — это не то, что «интересно» государству. Это синоним общественного интереса. И здесь уже все равно, откуда появились материалы — от благородного интеллектуала Эллсберга, который хотел одного — прекращения вьетнамской войны, или от «текущих вместе» Ассанжа и Сноудена, желающих уязвить «мирового жандарма» как такового.
«Утечки! Утечки! Мы должны остановить их любой ценой! Вы слышите, Генри!» — ворчал на Генри Киссинджера президент США Ричард Никсон. В результате он получил неблагоприятное для администрации решение Верхового суда, а затем — импичмент. Думаю, сейчас, после скандала с «Гардиан», британский официоз и спецслужбы чувствуют себя тоже не очень уютно. Да еще в контексте недопонимания с администрацией США.
Какие уроки для российского начальства? Да никаких. Колокол звонит по кому угодно, только не по ним. В том смысле, что это они так думают…
Андрей Колесников
обозреватель «Новой»