Карта памяти Юрия Роста
Прошлые дни — не лучше настоящих или будущих, просто их становится больше и из них легче выбирать.
Вот, к примеру, я лежу на диване под орхидеями, висящими на окне, на мне лежит кот Митя. В соседних комнатах Олег и Неля Герасимовы и плод их любви — белобрысый Сережа. Диван не мой, не мои орхидеи, и кот Митя тоже не мой. В доме нет ничего моего, кроме друзей. И вот я живу.
Еще я могу жить у Ани Дмитриевой и Мити Чуковского, у Саши Талалаева, в редакции «Комсомолки» (бывшей) и на вокзалах. У меня есть портфель-кровать и удостоверение корреспондента. Я свободен и счастлив. А ведь мне немало лет. Ни кола ни двора. Ни одной изданной книги, ни снятого фильма. Зато («зато» зачеркнуто)… Друзья возмещают все. Умные, нежные, добрые, ироничные и гостеприимные. Сколько бы я им задолжал любви и терпения, если бы такой счет существовал в дружбе… Но там его нет.
Дружить — труд напряженный, радостный и безобидный. Обида появляется, когда кончается ресурс чувства, когда игра не во имя радости и самой игры, а на счет.
Безответная любовь — это бывает, а безответной дружбы нет. Ушедшие из жизни мои друзья — все со мной. Утомленные дружбой живущие — без меня. Вина взаимна, ибо ее нет.
И все же, все же, все же…
Теперь я на даче, тоже не моей. 42-й километр Казанской дороги. Накануне мы с Олегом, режиссером, педагогом и драматургом, проспали последнее в нашей жизни солнечное затмение. Закоптили стекла, взяли поллитру и, опершись о сосны, стали ждать… Или две мы взяли?.. Когда проснулись, было темно, но не мычали обещанные коровы и не кудахтали куры. Затмение длилось до самого утра. На рассвете мы поднялись и пришли в старый запущенный сад. Неля спросила: «Что видели?» «Ничего», — честно сказали мы.
Я взял аппарат из угрызения совести и снял их — моих друзей. Неля держит зеркало, в котором отражается Олег. Сквозь нее растет дерево. Получилась фотография об их долгой и счастливой любви и нашей дружбе…
Юрий Рост
Обозреватель «Новой»