Три причины, по которым следует отменить проведение крымского референдума.
Референдум как способ решения вопроса о самоопределении того или иного народа, компактно проживающего в конкретном регионе государства, безусловно, может способствовать мирному и долгосрочному преодолению разногласий между политическим центром государства и его территорией. И в Крыму - тоже. Но при определенных условиях. И условия эти никак не связаны с политическими пристрастиями или антипатиями, идеологическими или мировоззренческими позициями – они объективны.Ни одного из этих условий на сегодняшний день в Крыму и Киеве нет.
Если следовать теории, то существуют два принципиально разных контекста, в которых может пройти референдум о повышении статуса определенного региона или политико-территориального образования внутри государства. Мирный - результат договора между государством и его частью, и конфликтный - навязанный центру, причем, как правило, международным сообществом, которое – в лице надгосударственных органов - принимает решение (подкрепленное соответствующими резолюциями) о том, что дальнейшее существование данного народа в составе данного государства невозможно, так как государство (или действующее от его лица большинство) угрожает его физическому существованию.
Но референдум в Крыму на сегодняшний день не в один из этих сценариев не вписывается.
Прежде всего, согласно Конституции Украины, только всеукраинский референдум может решать вопрос об изменении границ государства. Поэтому инициатива парламента Автономной Республики Крым как минимум антиконституционна. А как максимум – контрпродуктивна, и прежде всего - для русского населения Крыма и остальной Украины.
Для разрешения конфликтов, подобных крымскому, не стоит ограничиваться одними юридическими нормами. Тем более, что в международной практике есть примеры манипулирования, давления и торга в обход норм закона, которые либо поощряли самоопределение народов, либо нет - хотя и при схожем наборе обстоятельств. Да и само международное право не дает однозначного ответа на вопрос, что первично – территориальная целостность или право народов на самоопределение. Именно поэтому крайне важен политический процесс, основанный на глубоком понимании причин конфликта, который позволит нащупать пути мирного и по минимуму болезненного выхода из сложившейся ситуации.
Подобные конфликты решаются мирно в том случае, если центр не препятствует проведению референдума, имеется вся необходимая законодательная база и выстроены отношения между центром и его регионом - и на тот случай, если решение вопроса о повышении статуса будет положительным, и на случай отрицательного ответа. Референдум в этом случае проводится после переговоров между центром и регионом, между различными группами внутри региона после изучения политических, экономических и социальных последствий изменения статуса и государственного устройства. На это уходит не один год, потому что риски просчета велики для обеих сторон.
Примерно такую ситуацию являет собой, например, готовящийся референдум о независимости Шотландии. Лондон прилагает массу усилий, чтобы отговорить шотландцев голосовать за независимость, шотландцы также не едины, идет политическая борьба, но все уважают право субъекта на проведение референдума и все примут его результаты как обязательные для исполнения. Более того, ни о каком вводе войск соседнего государства не может быть и речи.
Испания, с другой стороны, отказывает каталонцам в праве проводить референдум о независимости и пытается решать этот конфликт политическими и экономическими мерами, а также путем расширения участия каталонцев в управлении всей страной. А экономическое и политическое партнерство со Страной Басков позволило Мадриду существенно ослабить поддержку басками политических и паравоенных организаций, проповедовавших отделение от Испании. Важно отметить, что это было именно партнерство: например, на паях с местной властью строились важные объекты, превратившие Страну Басков в туристический центр.
Сегодняшний политический Киев не удовлетворяет подобным стандартам Впрочем, как и вчерашний, и позавчерашний.
Кризис вокруг Крыма спровоцирован извне. Однако почва для этого кризиса созревала десятилетиями, и как Киев, так и Симферополь играли в этом свою роль.
Крымская элита устраивала Киев, а Киев устраивала крымская элита.
Но основание для такого сосуществования оказалось зыбким. Сама идея повышения статуса автономной республики вызывала дискомфорт в Киеве и яростный протест националистических украинских кругов. Со своей стороны, крымские лидеры не демонстрировали активного поиска способов убедить Киев и Западную Украину, что такая мера была бы выгодна всей стране. Они предпочитали на словах продвигать идею усиления самостоятельности, но конформистские расчеты и собственный интерес в поддержании статус кво заставляли их на этом и остановиться.
Крымские проводники идеи самоопределения Крыма оказались в замкнутом пространстве, в научном вакууме благодаря плотной опеке ангажированных и малообразованных российских миссионеров. Отсутствие прочных творческих связей с украинским, европейским и широким русским сообществом ученых и политиков, которые могли бы обогатить дискуссию о формах государственного устройства Украины и новой роли Крыма в расширенном, региональном, а не суженном, провинциально-российском, формате, сказалось на том, что постепенно из русского крымского поля ушли все идеи о том, как жить дальше и лучше, кроме одной.
Для создания реального партнерства, а не непрозрачных договоров, нужно время и серьезные усилия.
Итак, причина номер один не проводить референдум о статусе Крыма 16, 30 марта или 25 мая: ни сегодняшнее переходное правительство, ни то правительство в Киеве, которое появится в результате нормального демократического процесса, не смогут принять этот референдум как законное проявление чаяний своих граждан. Более того, в сегодняшней ситуации реальной опасности распада страны под прямым и косвенным давлением России любые центробежные инициативы, какими бы обоснованными они ни казались регионам, будут расценены как преступные. Если украинская политика вернется в конституционную колею до того, как сценарий аннексии Россией Крыма осуществится, будет потеряна последняя возможность для сегодняшних проводников идеи поспешного референдума участвовать в политическом диалоге с Киевом для того, чтобы повысить статус автономии и расширить права русскоязычных граждан.
Даже после формирования правительства, в котором будут представлены все стороны украинского общества, изменение ментальных рамок с формулы «Россия или смерть» или «Украина или смерть», где поле поиска взаимоприемлемых решений микроскопическое, необходимо еще много времени и интенсивные усилия всех сторон, чтобы изменить политические подходы к национальной и региональной политике.
Сейчас договора не будет. А это означает, что дальнейшая судьба Крыма будет решаться не в Крыму. И судя по консолидированной решимости тех, кто определяет мировую политику, - не дать России нарушить территориальную целостность Украины, исход противостояния Россия – остальной мир, скорее всего, будет не в пользу лидеров и стороннков идеи срочного референдума в Крыму. Мировые политические монстры циничны, и судьба иракцев, афганцев и сирийцев является вторичной по отношению к большим играм в мировое влияние. Украина – это граница Европы, и здесь включается уже совсем другой механизм ответов на угрозы.
Итак, представить, что Киев примет референдум и его результаты, невозможно.
Однако согласие центра, как уже было отмечено, не всегда необходимо: референдум может иметь легитимность в глазах международного сообщества, даже если центр не согласен с идеей самоопределения. Но - при соблюдении двух условий. Первое: население региона явно отличается по своей идентичности от остального населения государства. Второе: население региона не может сохранять и развивать свою идентичность в существующих политических и экономических условиях, потому что доминирующая в государстве (титульная) группа заключила их в такую государственную систему, которая угрожает сохранению их идентичности или подвергает носителей этой идентичности прямым репрессиям.
Однако ни один из этих посылов не описывает положения русского и русскоязычного населения Крыма. Прежде всего, автономная Республика Крым не является этнически и религиозно однородным регионом. Ее состав, как этнический, так и политический, изменился со времени создания автономии в ранние 1990-е. Во-первых, вернулись из мест депортации крымские татары, которые на сегодняшний день составляют 12% населения. Во-вторых, выросло поколение людей, которые родились не в Советском Союзе и, несмотря на широко представленные в Крыму символы советского строя, жили в другом государстве, владеют украинским языком, в отличие от своих родителей и бабушек с дедушками.
Народ, от имени которого проводится референдум, то есть русский народ, не един и в своих геополитических предпочтениях, а подавляющее большинство крымских татар и украиноговорящих украинцев Крыма вообще категорически против такого референдума в сложившихся условиях. Они живут в Украине, популярнейшая школа в Симферополе – украинская гимназия. Они не могут себе представить, как и зачем им нужно менять свое государство на другое.
Согласно различным социологическим опросам последних месяцев, число сторонников выхода АРК из состава Украины не превышает 40%. Более того, противники референдума будут его бойкотировать, поэтому репрезентативность полученных результатов голосования весьма сомнительна, как проблематично и то, что референдум можно будет считать состоявшимся.
Что же касается ущемления прав русскоязычных граждан, то никто не оспорит следующие положения: 1. Русские и русскоязычные граждане Автономной Республики Крым составляют большинство в парламенте республики; 2. Русские и русскоязычные граждане Автономной Республики Крым составляют большинство в Совете Министров Автономной Республики Крым; 3. Русские и русскоязычные граждане составляют подавляющее большинство в судах, прокуратуре и правоохранительных органах. 4. Русский язык является основным языком в политике, в делопроизводстве, обучении в школе и университете, в медийном пространстве.
В Крыму шесть школ с украинским языком преподавания, а русских школ – 600.
Итак, причина номер два не проводить референдум о статусе Крыма – отсутствие ущемления политических прав русского народа и неоднородность крымского общества. Референдум будет бойкотирован половиной населения Крыма, а значит, в Крыму произойдет колоссальный раскол, который может привести к насильственному конфликту образца Северной Ирландии.
Причина номер три не проводить референдум о статусе Крыма – позиция крымскотатарского народа. Если и есть народ в Крыму, который нуждается в защите своего языка, идентичности и политических прав, так это крымские татары, которые, вернувшись из депортации, больше никуда с этой земли не уйдут. Они выбрали Украину как политического партнера не потому, что есть какая-то особая связь с украинцами – таких связей, может быть, больше с русскими, с которыми крымские татары жили вместе в составе Российской империи, и Крымской Автономной Республики в составе советской России. Но именно оттуда этот народ был депортирован. Акт депортации был признан преступным Верховным Советом ССР последнего созыва.
Какие бы привилегии сегодняшние проводники идеи немедленного референдума не предлагали крымским татарам, огромное большинство представителей этого национального меньшинства, которые считают Меджлис выразителем их интересов и гарантом сохранения их как народа, не доверяют русским этническим политикам, которые, по их ощущениям, привели на крымскую землю войну, жертвами которой станут в первую очередь крымские татары. Так что ни о каком договоре между Меджлисом и политиками, проводящими референдум, скорее всего, разговора быть не может.
Крымскотатарский народ не имеет легального статуса коренного народа по Конституции Украины, но называется коренным народом. В ответ на радикальные действия русских политиков в Крыму Киев может принять закон о коренных народах и легализовать Меджлис как официальный представительный орган. Следовательно, появится международно обоснованная конфигурация: самоопределение внутри самоопределения. Что в условиях крайне напряженного эмоционального фона может привести к еще одному серьезному противостоянию.
Вывод таков: поспешное проведение референдума об изменении статуса Автономной Республики Крым только заведет ситуацию в тупик, из которого у сегодняшней крымской элиты – и той, которая хочет референдума, и той, которая его не хочет, - два выхода. Первый - участвовать в формировании новой украинской власти, позиционируя себя как ее партнера, и только после установления такого диалога обсуждать дальнейший статус автономии. Второй – ждать аннексии Россией.
В ситуации, когда де-факто власти в Киеве и Симферополе не признают друг друга, люди в военной форме похищают активистов-противников референдума и журналистов из Киева, а российские войска, присутствуют в Крыму, проведение референдум о присоединении к России может лишь привести к затяжному конфликтом на полуострове и вокруг него.
Сценарий Северной Ирландии, когда два сообщества десятилетиями живут за колючей проволокой, за воротами, которые запираются на ночь, а боевики с обеих сторон льют кровь, и при этом ни одно из них не может политически «вырваться» к своему «родительскому государству», видится не таким уж невозможным.