4 июня этого года вступило в силу решение Страсбургского суда по делу «Норд-Оста». Суд признал, что штурм захваченного террористами Театрального центра был приемлемой мерой, но одновременно обязал российские власти провести эффективное расследование и представить «удовлетворительное и убедительное объяснение причин смерти заложников и установить степень ответственности должностных лиц за их смерть».

В юридическом смысле решение ЕСПЧ является «вновь открывшимся обстоятельством», поэтому адвокаты «Норд-Оста» Игорь Трунов и Людмила Айвар подали в СК РФ заявление о проведении проверки и возбуждении уголовного дела против членов оперативного штаба по проведению контртеррористической операции и спасению заложников.

ЕСПЧ установил, что действие смертоносной силы со стороны спецслужб (газа) в сочетании с неэффективностью спасательной операции стали основными причинами гибели заложников. ЕСПЧ также установил, что российское следствие не расследовало очевидные факты халатности должностных лиц (членов оперативного штаба), отвечающих за общую координацию действий по спасению заложников.

Фотография хранится в архиве «Новой газеты». Журналисты «Новой» Анна Политковская и Роман Шлейнов только что передали заложникам воду

В деле «Норд-Оста» есть две большие тайны: формула газа и состав членов оперативного штаба по проведению контртеррористической операции и освобождению заложников. Формулу газа российское правительство категорически отказалось раскрыть даже Европейскому суду. Накануне 10-й годовщины «Норд-Оста» адвокаты Трунов и Айвар получили от следователя Супруненко письмо с отказом возбудить проверку и уголовное дело в отношении членов оперативного штаба. Норд-остовцы тут же обжаловали это решение следователя в суде и готовятся к долгому и традиционно безрезультативному процессу, по окончании которого вновь обратятся в Европейский суд по правам человека.

Юридическая война, которую жертвы «Норд-Оста» объявили российскому государству, — это наша война. Она направлена на защиту всего общества от «правила третьего дня»*. Если внимательно проанализировать события в Буденновске, Кизляре, «Норд-Осте», Беслане — то будет очевидно, что силовая операция происходит, как правило, на третий день, часто ночью третьего дня. Эта закономерность арифметически банально воплотила жесткий принцип: переговоры с террористами не ведем. Не только не ведем, но даже не используем, чтобы потянуть время для подготовки эффективного спасения заложников от последствий штурма. В «Норд-Осте», как и через два года в Беслане, сложилась уникальная ситуация: силовики отдельно от гражданских планировали силовое решение проблемы. А вот детали спасательной операции не прорабатывались вообще, так как являлись сферой компетенции гражданских лиц. Детали же силовой операции скрывались от тех же гражданских до последнего момента. Вопрос о жизни заложников, таким образом, решала «русская рулетка». Выжил тот, кому повезло.

Главная задача, которую демонстративно, раз за разом решает власть в таких экстремальных ситуациях, как захват заложников, — быстрая ликвидация самой проблемы. То есть террористов. А последствия в виде сотен жертв всегда можно «повесить» на извечный российский бардак. Но у каждого бардака есть имя, фамилия и должность.

ПРОДОЛЖЕНИЕ