Судьба оппозиционных журналистов в Калининградской области. Специальный репортаж
Это не мания, а просто констатация условий труда на госслужбе и в большом бизнесе. Серьезные разговоры проходят только очно. Где-нибудь на воздухе. И никаких мобильных телефонов с собой… Что телефоны прослушиваются, а наружное наблюдение ведется круглосуточно — уже давно не откровение для элит. Даже если и не существует на самом деле никакой прослушки и наружки, большинство крупных чиновников твердо уверены, что они под колпаком.Возмущаться по этому поводу не принято. Тем более поднимать шум, да еще и жаловаться. Не жалуются даже оппозиционеры. Со слежкой смирились настолько, что силовики могут уже, не опасаясь, работать в открытую. Вступать с объектом в контакт, беседовать о жизни, жаловаться на низкую зарплату в конторе и делать ему в квартире ремонт. Случай калининградского депутата и издателя знаменитой газеты «Новые колеса» Игоря РУДНИКОВА — один из таких.
Слежку за собой Рудников обнаружил еще год назад. После первых «болотных» митингов плотная разработка независимых политиков и журналистов началась повсюду. Кроме столиц усерднее всего спецслужбы работали как раз в Калининградской области, где взрыв митинговой активности случился еще в 2010 году и здорово напугал Москву.
Из дома на работу, на встречи и праздники, в гости к маме и назад домой Рудникова сопровождали одинаковые машины с непримечательными лицами внутри. Может быть, Рудников терпел бы и дальше, если бы время от времени лица менялись, а одинаковые машины не парковались бы вплотную к его окнам, дымя во дворе выхлопными газами. Может быть, Рудников даже списал бы все на переутомление и пошел к доктору, если бы один из сотрудников не явился однажды к нему сам и не сообщил, что кроме прочего занимается еще и ремонтом. Подрабатывает. «Зарплата у нас сами знаете, какая, — говорил сотрудник по фамилии Поляк, оставляя визитку. — Так что если нужен ремонтик в квартирке, обращайтесь. Быстренько и недорого». И даже в этом случае Рудников не расстроился, а — наоборот. Позвонив по номеру, договорился с сотрудником Поляком произвести замер жилплощади и составить смету. «У мамы в квартире посыпался потолок, а тут такой вариант», — подумал Рудников.
Поляк приехал с рулеткой. Выравнивание и покраска потолка, плинтуса, замена батарей — сотрудник пообещал уложиться в две недели и всего за 100 тысяч.
— Ударили мы по рукам, — вспоминает Рудников. — Прошел месяц…
Поляк объяснял, почему процесс затягивается: он никак не может согласовать замену батарей с ЖЭКом, а все остальное — готово. Попросил еще 50 тысяч.
— И так могло бы тянуться вечно, — говорит Рудников. — Но мне однажды позвонили соседи и сообщили, что вместо рабочего шума из квартиры доносятся оханья, женские крики и звон бутылок.
Издатель «Новых колес» поехал в квартиру матери и обнаружил, что ремонт едва начат. А независимый эксперт оценил произведенные работы всего в 40 тысяч. «Но Поляк, взяв в общей сложности 180 тысяч, заявил, что возвращать средства не намерен», — вздыхает Рудников.
Это стало последней каплей. Рудников написал в своей газете заметку о мошеннике-силовике. А Поляк написал на депутата и издателя заявление о клевете и отнес его в полицию.
Мы сидим у Игоря Петровича в кабинете. На столе у него лежат яблоки и хурма.
— Это же… мать их…что такое! — выпалил обычно рассудительный и тактичный Рудников. — Они за мной следят, подслушивают, да еще и с ремонтом нае…!
Тридцатого января Игорь Рудников не выдержал и написал прокурору области открытое заявление о слежке. Новость о бесцеремонных и циничных силовиках облетела всю страну.
Из редакции мы идем в суши-бар напротив. Я предлагаю пойти куда-нибудь еще, но коллега решительно настаивает: проверенное место. Ловлю провожающий до самого суши-бара взгляд крепкого рудниковского помощника Эдуарда. Заходим внутрь, Рудников машинально оглядывается, быстро осматривает публику вокруг. Наконец, садимся… Потом я замечаю, что вся его редакция увешана видеокамерами. У дверей — охранник. А помощник Эдуард оказывается бывшим спецназовцем.
Несколько лет назад Рудников пережил покушение — в подъезде его до полусмерти избили газовым ключом. На лысом виске депутата и журналиста — приличного размера шрам.
ПРОДОЛЖЕНИЕ