Об этом мне напомнили Сахаровском центре, где с ноября проходят потрясающие семинары про тюремную экономику  - вот и в феврале будет. На семинары ходят учёные, экономисты, банкиры, студенты, журналисты и бывшие зеки, зал всегда полон. Судьи, прокуроры, а уж тем более работники ФСИН – люди нелюбопытные и берегущие психику и эмоциональное состояние методами, которые не приветствуются ни медициной, ни религиозными деятелями. Они сильно устают на работе. И то: российская уголовно-исполнительная система сейчас существенно больше, чем была сто лет назад. В 1913 г. население Российской империи без Польши и Финляндии составляло 161 млн.чел., т.е. на 20 млн.больше, чем сейчас. На все это население было всего лишь 150 тыс.заключенных, включая 50 тыс.подследственных в тюрьмах и 30 тыс.каторжников. Сейчас – 750 тысяч при меньшем населении. Правда, тогда широко применялась такая мера наказания, как ссылка – ссыльных было около 300 тыс.человек. Однако всё равно меньше, чем сейчас, да и вспомним ту каторгу, как ссыльные исполняли функции вице-губернаторов, или как некто В.И.Ульянов ходил в Шушенском на охоту с ружьишком. Смех один, курорт, а не ссылка.

В “вегетарианские времена”, а именно в 1930-м, в тюремно-исправительных учреждениях находилось порядка 300 тыс.чел. – при населении под 200 млн. Дальше началась эпоха ГУЛАГа, и к 1950-му заключенных – не считая ссыльнопоселенцев – было 2.5 млн.чел. при послевоенном населении также порядка 200 млн.чел. В позднее советский период в России сидели 400-500 тыс.чел. и 600-700 тыс. человек во всем СССР, население которого под конец его существования приблизилось к 300 млн.чел. В новой России начался резкий рост контингента, вызванный как социальными, так и демографическими причинами.

Страна столкнулась с последствиями бэби-бума 60-х, и это моментально сказалось на тюремном контингенте. На нём вообще в первую очередь сказывается всё, что происходит в мире, включая войну с Грузией или принятие Закона Магнитского -  – и там же, в тюрьме, проклёвываются ростки страны будущей. В 90-е выросло достаточно многочисленное поколение, а по международной практике известно, что когда молодежи много, всегда резко растут и преступность, и тюремный контингент. Пик тюремного населения – около 1 млн.чел. – пришелся на 1999-2002 г. Именно тогда прошла последняя крупная разгрузочная амнистия. Но вызвано это было не гуманизацией, а чистой демографией. Когда предыдущий руководитель ФСИН рассказывал, что за 5 лет число заключенных в колониях для несовершеннолетних упало в 2 раза, то простой просмотр демографических сводок подсказывает вопрос: а почему не в 2.5? Чисто демографически популяция потенциальных кандидатов в контингент этих заведений упала в 2.5 раза, соответственно, если контингент уменьшился вдвое, это на самом деле значит, что он вырос на четверть, а не упал.

Однако самый главный показатель эффективности системы – количество рецидивов. На сегодняшний день в тюрьмах и зонах 2/3 граждан бывалые – то есть сидят не в первый раз. То есть брак в работе уголовно-исправительной системы – 70%.При этом люди с погашенной судимостью и снова севшие считаются первоходами, что мило. То есть брака в работе на самом деле значительно больше. Любое учреждение, которое выдавало бы такие показатели брака,  закрыли бы, не раздумывая.

Еще об эффективности: количество сотрудников ФСИН на душу населения у нас в полтора раза выше, чем в США, сопоставимых по масштабу уголовно-исполнительной системы, а в расчете на одного осужденного у нас охраняющих в 2.3 раза больше.

Но дело не только во врождённых недостатках системы. Дело в государственной политике. В Казахстане, например, доля заключенных в численности населения в полтора раза ниже. И разницу эту невозможно объяснить ничем – кроме как уголовной, прежде всего судебной, политикой государства. Сие означает, что порядка трети заключенных в России – продукт политики. Эти данные подтверждает и ЕСПЧ: там считают, что порядка 30% осужденных в России сидят заведомо неправосудно.

На всю эту прелесть мы платим из своего кармана: бюджет ФСИН за 7 лет вырос больше чем на 60%. Кто, как, зачем и почём работает в зонах, в реальности никому не известно. Считается, что работают порядка 20% осужденных, на самом деле меньше. И в основном в женских зонах. Недавно получила душераздирающее коллективное письмо из женской колонии в Кинешме, девочки жалуются, что работают каждый день по две смены, а в баню их в прошлом году водили 3 раза. За год. Именно об этом будем говорить на следующем семинаре – приходите.  Попробуем что-нибудь изменить, пока все там не оказались.

Ольга Романова