Аварийность на дорогах зависит не столько от промилле в крови, сколько от царя в голове. Для России это так же верно, как для Франции, Германии или Камеруна
Недавно включил кнопку российского телеканала, а там разбирают трагедию на ВДНХ, когда пьяный на машине сбил семью из трех человек на велосипедах. Не знаю, нужно ли было в таких подробностях смаковать людское горе, чтобы поднять общественное мнение против урода, которому предстоял суд.
Подозреваю, что телевизор просто исполнял заказ власти поддержать закон о «нулевом промилле», который имеет такое же отношение к виновнику этого происшествия, как моральный кодекс строителя коммунизма к вору-рецидивисту. Он написан скорее для моего малопьющего свата, который в пятницу перед субботней поездкой на подмосковную дачу боится разделить со мной сто грамм «за встречу». Платить утром гайцам не хочет.
Еду из Мюнхена через Страсбург в Брюссель в рутинных потоках машин, сознавая, что в крови у половины водителей наверняка скрывается одна, а то и четыре десятых промилле, судя по стакану пива или бокалу вина, с которыми их вижу в кафе на дорожных станциях. Не схожи по водительским привычкам дисциплинированный немец и темпераментный француз. Хотя в одном они все-таки похожи: трудно себе представить первого за обедом без стакана пива, а второго без бокала вина.
Статистика показывает, что (данные 2005 года) число погибших от аварий на дорогах в расчете на миллион жителей составляет от 46 в Нидерландах и 48,7 в Швеции до 118,8 в Португалии и 149,1 в Греции!
Во Франции, которая по смертности на дорогах в начале 1970-х била европейские рекорды, потребовались драконовские меры, чтобы навести относительный порядок. Передвижные скрытые радары, высокие штрафы, автоматизация и обезличка отношений между нарушителем и штрафной кассой, облавы с мобильными лабораториями на дорогах близ дискотек, стажерские права до получения полноценных... С 1990-го до 2005 года число погибших на французских дорогах в расчете на миллион жителей в год сократилось с 200 до 88.
В Германии борьба за безопасность была менее громкой, но достаточно жесткой и планомерной. За те же 15 лет смертность на дорогах в расчете на миллион населения уменьшилась со 126 до 65. Немцы продолжают гордиться неограниченной скоростью на своих автобанах (пускай даже с массой исключений).
В Великобритании печальный показатель снизился с 94 до 56. При этом англичане даже не сочли нужным вслед за остальным ЕС снижать порог алколемии с 0,8 до 0,5 промилле, а вместо снимаемых старых пленочных радаров не спешат ставить цифровые: еще посмотрят, насколько оправданы расходы...
В России исторически автомобиль, как и другие внешние атрибуты, был признаком статуса. Даже сегодня, когда он в Москве вроде бы превратился в почти массовое средство передвижения. Достаточно сравнить среднюю цену автомобиля на московской и, скажем, парижской улице. Статус владельца не только в крутизне железа, но и в том, как он ездит. Обязательность правил обратно пропорциональна доходу или положению в табели о рангах. Один случайно может нарваться на крупный штраф за десятую долю промилле от вчерашней стопки, другой обгоняет по встречке и уверен в безнаказанности, для третьего на часы перекрывают целые проспекты...
Однокашник по университету, который, побыв помощником у Жириновского, десантировался на высокий дипломатический пост, приехал на машине из Германии в Брюссель к приятелю в посольство. Звонит мне и вальяжно хвастается, что ехал быстрее 200 километров в час. «Ну и пусть засекают – у меня иммунитет». Гордится, что заслужил право плевать на законы. Хотя не все так просто. Если местная полиция засечет грубое нарушение, Москва может лишить дипломата неприкосновенности.
Как Швейцария недавно лишила иммунитета своего постпреда при ОЭСР Штефана Флюкигера. Находясь за рулем «мерседеса», посол не только превысил скорость в центре Парижа, но и пытался скрыться от погони. Как потом оказалось, был еще и пьян. Но показал удостоверение, и его полицейские отпустили. Однако в Берне, узнав о происшествии, лишили своего дипломата иммунитета.
Мой однокашник, видимо, не боится этого. У нас не принято сдавать своих, а к рангам отношение почтительное.
Недавно в Яунде (Камерун) мне нужно было проехать из дворца конгрессов в аэропорт до того, как на конгресс прибудет президент страны. Живущий там французский коллега отсоветовал: вся столица встает в пробке, когда на улицы выезжает национальный лидер.
В Брюсселе несколько раз в году собираются саммиты ЕС и одновременно находятся двадцать семь глав государств и правительств. Какой бы был коллапс, если бы перекрыли улицу хотя бы, скажем, для президента Франции или канцлера Германии.
Когда поведение на дороге зависит от статуса, у каждого появляется соблазн быть круче, чем он есть. Нарушить – значит самоутвердиться. А, глотнув полбанки, продавец ларька вырастает в собственном воображении до замминистра или вице-президента нефтяной компании...
Не сказал бы, что в Европе нет примеров, когда ощущение статуса позволяет нарушать правила. Младший сын короля бельгийцев принц Лоран в мае 2002 года за рулем 360-сильного «мерседеса» проскочил на красный свет и, клаксоня, обогнал по встречке машину, которая была перед ним. Она оказалась скрытым патрулем полиции, который бросился в погоню. На принца составили протокол за несколько нарушений сразу, и королевский прокурор оштрафовал его на 485,7 евро. Это был с ним не первый и не последний случай. То он на «феррари», обгоняя кого-то, выехал на тротуар, а потом почти в три раза превысил скорость. Отделался шестью сотнями штрафа в пересчете на евро. То его засекли на «субару-импресе» на скорости 190 там, где разрешено 120. Наконец, когда он на «фиате-пунто» превысил 80 километров в час в Брюсселе, где установлено 50, его лишили прав. И все это подробно освещали СМИ.
Руководителям того российского федерального телеканала следовало бы вместо отморозка, которого звать никак, возомнившего себя по пьяни кремлевским чиновником, вытащить и раскрутить на ток-шоу настоящего вип-нарушителя. И начать тем самым действительную борьбу за безопасность на дорогах. И не только...
Александр Минеев
Соб. корр. в Брюсселе