Предприниматели предлагают Алексею Навальному социальный контракт
Нет, речь пойдет не о московском богемном заведении «Жан-Жак», хотя классики политической науки Алмонд и Верба, столь же знаменитые, как Ильф и Петров, еще в 1960-е годы предположили, что образованные люди, как раз и толкущиеся в подобного рода кофейнях века с семнадцатого, непременно взыскуют политического участия. Речь пойдет о Жан-Жаке Руссо, одном из авторов теории общественного договора, он же во французском девичестве ― социальный контракт. Никто еще в постсоветской истории не подходил так близко к практической реализации общественного договора, как интернет-бизнесмены, подписавшие письмо о причинах, побудивших их поддержать Алексея Навального. Чем цитировать Жан-Жака, в 1762 году напечатавшего в Амстердаме (что характерно!) свой трактат «Об общественном договоре», лучше привести пассаж из письма «сетевиков»: «Наша поддержка ― не безусловная и не бездумная. Впервые в новейшей истории России вместо упования и «голосования сердцем» мы заключаем с политиком социальный контракт. Мы уважаем Навального за веру в себя и готовность лишиться свободы за убеждения, но наша помощь ― не акт благотворительности. Мы ожидаем от Навального защиты верховенства закона, поддержки независимых судов, реальной подотчетности чиновников обществу. Со своей стороны, мы будем поддерживать политика Навального репутацией, финансовыми, организационными и другими ресурсами».
Смысл прост: мы нанимаем власть, чтобы она нам обеспечила качественный сервис. Не обеспечивает ― мы эту власть, этого лидера снимаем. Старо как мир: no taxation without representation ― платим налоги только в обмен на политическое представительство. Теория агентских отношений: народ ― патрон, государство ― агент, нанимаемый патроном. Шведский экономист конца XIX ― начала XX века Кнут Викселль: «Вопиющей несправедливостью является принуждение людей к уплате налогов, которые потом затрачиваются на деятельность, не соответствующую интересам налогоплательщиков». Лауреат Нобелевской премии по экономике Джеймс Бьюкенен: «На рынке люди меняют яблоки на апельсины, а в политике ― соглашаются платить налоги в обмен на необходимые всем и каждому блага: от местной пожарной охраны до суда». Взаимное ограничение свободы отсюда же ― потому что абсолютная свобода для волков ― смерть для овец (Исайя Берлин). Отсюда же право народа на восстание. Отсюда же и разделение властей, и сдержки и противовесы. И даже наше всё, Пушкин А.С. с одой «Вольность»: «Владыки! вам венец и трон/Дает Закон ― а не природа;/Стоите выше вы народа,/Но вечный выше вас Закон».
Можно возразить, как это сделал когда-то Дмитрий Медведев в ответ на многочисленные предложения экономиста Александра Аузана заключить новый социальный контракт народа с властью: у нас уже есть такой договор ― это Конституция. Что правда: конституционный принцип, появившийся в первой писаной Конституции в истории человечества, американской, согласно которому народ ― источник власти, закреплен в Основном законе РФ. Правда, он был закреплен и в некоторых других конституциях, например брежневской. Воля народа искажается нечестными выборами, меньшинство не имеет политического представительства ― это результат использования, точнее, неиспользования Конституции РФ как социального контракта. Нынешний общественный договор, ввиду бездействия каналов обратной связи с народом, описывается теорией «стационарного бандита» Манкура Олсона: «У лидера бандитов, обладающего достаточным могуществом для того, чтобы контролировать и удерживать территорию, появляется стимул к тому, чтобы осесть, водрузить на себя корону и стать автократом, который поставляет населению публичные блага». Это тоже договор, только ущербный. Его последствия: согласно данным опросов «Левада-центра» 2012 года, 81% респондентов утверждает, что обычные люди не могут влиять на принятие государственных решений в стране, 76% полагают, что российское общество не может контролировать действия властей.
Вот вам и президент всех россиян.
Энтузиастам нового, вполне локального, касающегося пока только одного политика, общественного договора опять-таки можно возразить: если, допустим, Навальный придет к власти, он может легко проигнорировать все требования к нему продвинутого класса. А может и не проигнорировать. В конце концов, надо же что-то делать. Предлагать контракты а-ля Руссо ― лучше, чем просиживать штаны на жестких псевдопарижских стульчиках, оплакивая горькую судьбу демократии в заведениях системы «Жан-Жак».
Андрей Колесников
обозреватель «Новой»